Валерия. Роман о любви - Юлия Ершова

Вера закусила губу и отступила. Ничего, подумала она, всё же лучше подкараулить Снежану Валерьевну во время прогулки на набережной. Так и решила.

Хозяйка маленького кабинета удовольствия от раннего визита секретарши не получила. Из-за него пришлось отрываться от «сапёра» и демонстрировать занятость непомерным трудом: то папку перелистывать, нахмурив брови, то взглядом монитор буравить.

— Где салфетка? — с раздражением буркнула директор, разглядывая поданное угощение. Леночке ничего не оставалось, как выпятить свой параллельный полу зубной ряд, искривляя улыбкой губы.

В течение всего дня секретарша мелькала перед глазами Снежаны Валерьевны, позабыв об Артёме Саныче. Хозяйка кабинета отставного Гацко радости по этому поводу не выражала. «Наверное, денег хочет», — подумала Снежана Валерьевна, когда в конце рабочего дня докучливая Леночка материализовалась на пороге.

— Все уходят, и Артём отчалил, — возвестила Леночка с широкой улыбкой.

— Я догадываюсь, спасибо, — с сарказмом ответила Снежана.

— Давай по капельке, — предложила Леночка и поскакала к шеренге хрустальных стаканов, выставленной для обозрения за стекло книжного шкафа. Из его недр она извлекла уже новую бутылку виски. — А то… такой стресс, такой стресс.

Дело пошло, вернее, потекло. Чокнулись, выпили. Лена стонала, как Сахара после ливня, а Снежана морщилась.

— Реально отпустило, — сказала «Сахара» упирая на «ло». — А то проблем куча на самом деле… Давай напьёмся? — предложила она, занюхивая дозу виски долькой лимона.

Снежана кивнула, думая, что при этом занятии чувствуешь себя дурой, но и боль тупеет.

— У меня столько проблем, — гнусавит секретарша, — столько… Хо-о-о, не знаю, как быть.

Сближение орбит пошло после третьего тоста. Снежана моргала и икала, а Лена разрумянилась, налилась, как яблочко на ветке.

— У тебя есть молодой человек? — не разжимая ряды параллельных полу зубов, спросила она. Снежана пожала плечами и икнула. — Нет?! Хо! Несчастная. А у меня два! — Лена выставила перед лицом собутыльницы два пальца с наращенными ногтями. — Отсюда столько проблем, — вывела причинно-следственную связь секретарша. — Паша — бусечка. Хоу! В Таиланд зимой летали. Отрывались! Бухали каждый день и трахались! Хо! Везде, где можно и нельзя! Вот кайф был. У него бабла знаешь сколько? Побольше, чем у твоего предка. Он крутой, понятно? Хо! Ты знаешь, какую он крутую квартиру снял нам для свиданий? Супер! С джакузи и креслом массажным! Завтра в обед пойду. Так соскучилась. — Тут Лена закрякала, что, видимо, должно было означать тоску по возлюбленному. — А живу я с Олежеком, — глотнула скорбь рассказчица, и голос её выровнялся. — Он тащится от меня, ты бы знала! Хо! Ноги мне готов лизать. — В это чудное мгновение Снежана посмотрела на туфли рассказчицы, создающие толстой платформой оранжевого перламутра блики, и ахнула про себя: удержаться на такой высоте, тем более прыгать по офису на ней возможно только циркачу. — Ручной котёнок, — замурлыкала Лена, — и при этом — офицер КГБ! Звезду полковника получил недавно, уже неделю мочит! Хо!

Снежана, как человек с привитым учёбой логическим мышлением, поинтересовалась, хотя двигать извилинами было уже трудно:

— А он… знает о Паше?

— Хо! Ревнует меня! Жесть! Знаешь, так плакал, когда я из Таиланда прилетела! А потом как бешеный всю ночь меня трахал, я уже истёрлась на нет. — Звезда подпрыгнула на стуле и опрокинула в себя полстакана виски, не легализованного тостом. Ноздри её расширились, будто у загнанной лошади, побелели и выдохнули пары алкоголя. Она напряглась, вздрогнула и растеклась по стулу.

— А ты, бедненькая, засыхаешь. Тебе тоже нужен бойфренд. Срочно. Согласна? — спросила она и закатила глаза от накрывшей её волны кайфа.

Снежана с усилием распахнула веки, отяжелённые тушью. Она понимала — выпасть из темы нельзя, некультурно.

— Ну… это сложно… — нашла она ответ.

— Хо! Ничего сложного. Возьми и сними этого, директора нашего. — Глаза Лены зажглись безумным пламенем. Казалось, она обрела второе дыхание, каждая клеточка её организма напиталась энергией, жизнью. — Я помогу тебе, — объявила она сильным повелевающим голосом, — как подруге. Это секрет, но у тебя есть шанс. Артём поглядывает на тебя. Конечно, если бы я захотела, то мгновенно отбила бы его, но я так не поступаю с подругами. Хо! — Лена хлебнула из стакана и вытерла губы.

— Спасибо! — ответила Снежана по этикету, соображая, за что, в конце концов, надо благодарить собутыльницу. Извилины в голове новой директорши выпрямлялись и мешали достроить мозаику кадровой политики «Икара». Вот они, новые звенья: у секретарши, оказывается, сожитель — полковник КГБ. А утром Снежана выудила из сплетен известие, что директор по кадрам — мама молодого полковника департамента исполнения наказаний, а у экономиста по сбыту брат — столичный судья. На судье цепь исследования остановилась. Мысли Снежаны вылетали из головы и испарялись, хотя остался ещё островок бодрствования, который включился на сбор информации и заставил хозяйку перебраться на диван. Горизонтальное положение спасло Снежану от следующего тоста секретарши. Та с презрением, как предателя, проводила взглядом директоршу и хлопнула ещё стакан жидкого ядовитого янтаря.

Казалось, затылком Снежана видит, что происходит за её спиной. Вот секретарша скривила рот и плюёт в её сторону яд, скопившийся на лопатках зубов. Вот в дверях нарисовался Артём, коротко стриженный мускулистый молодой человек, с бутылкой шампанского в руке. Он на цыпочках крадётся к дивану и вот уже вглядывается в лицо своей коллеги. От страха Снежана обмерла — он пытается разлепить её веки. Его престижный в местной элите парфюм окутывает Снежану туманом пошлой свежести. Островок бодрствования в её мозгу резко вырос до материка и приказывал молчать. Артём зачем-то гладил её волосы, а теперь провёл рукой вдоль тела, из-за чего новая волна страха накрыла Снежану с головой.

— Она прекрасна, как мёртвая царевна, — обратился он к Леночке, которая перебралась на рабочий стол Гацко.

— Хо! Толстая, не круто! — съязвила захмелевшая жертва стресса.

«Вот сволочь, — подумал материк бодрствования и воцарился уже на двух полушариях мозга Снежаны. — Ещё в подруги набивалась».

Облако парфюма сгустилось уже у директорского стола Саньки.

— Дуська, зачем ты её упоила? — обратился он к своей секретарше, отставляя бутылку шампанского. — Мы же договорились, только разогрев. Основной банкет начинается с моим выходом.

Лена выгнула спину в кошачью дугу и приподняла подбородок.

— Не будем же мы из-за неё отменять банкет, — прошипела со свистом она. И вот рука секретарши уже выкручивает пуговицы, которые удерживают её набедренную повязку на известном месте.

Самец-директор ноздрями и глазами, кожей впитал призыв самки, раздвигающей ноги на рабочем столе, и с разбегу впился в неё. В одно мгновение директор и его секретарша слились в едином порыве страсти. За спиной Снежаны они застонали и заохали, призывая богов. От духоты и смрада Снежану затошнило. Но отвратительнее запаха пота, заполнившего пространство маленького кабинета, оказался аромат свежайшей амбры, которым при сильном «охе» палил Артём сквозь кишечник. Позыв рвоты, подступающий к горлу, сдержать было уже невозможно. Снежана поджала колени к подбородку и засипела. Диван напрягся и затрещал. Тут же партнёры остановились, но дыхание по инерции порывами ещё сотрясало пространство.